4 октября Владимир Путин утвердил ратификацию договоров о принятии самопровозглашенных ДНР, ЛНР и оккупированных территорий Запорожской и Херсонской областей в состав России, а также подписал федеральные законы о присоединении оккупированных украинских территорий к России. Тем самым был финализирован юридический процесс включения территорий в состав федерации. В документах есть отсылки к международному праву — в частности, говорится, что решение принято «в соответствии с общепринятыми принципами и нормами международного права, признавая и подтверждая принцип равноправия и самоопределения народов, закрепленный в Уставе ООН». Попытка аргументации действий России международным правом не нова, об этом Владимир Путин говорил ещё 7 сентября на Восточном экономическом форуме:

«Утверждения, что Россия нарушает международное право, абсолютно безосновательны».

Разбираемся, насколько такие утверждения и контрутверждения соответствуют истине.

Право народов на самоопределение

Действительно ключевой гуманитарный документ современности, Устав Организации Объединённых Наций, содержит в ч.1, п.2 упоминание о праве народов на самоопределение. Правда вскользь и не раскрывая суть данного права:

«Развивать дружественные отношения между нациями на основе уважения принципа равноправия и самоопределения народов, а также принимать другие соответствующие меры для укрепления всеобщего мира».

Развитие формулировки, что же кроется за правом народов на самоопределение, можно найти в ст.1 п.1 Международного пакта о гражданских и политических правах. Там была зафиксирована следующая норма:

«Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие».

И далее ст.1 п.3

«Все участвующие в настоящем Пакте Государства, в том числе те, которые несут ответственность за управление несамоуправляющимися и подопечными территориями, должны, в соответствии с положениями Устава Организации Объединенных Наций, поощрять осуществление права на самоопределение и уважать это право».

Следующим документом, способным помочь нам в установлении истины, является принятая в 1970 г. Декларация о принципах международного права. В ней содержатся следующие положения:

«В силу принципа равноправия и самоопределения народов, закрепленного в Уставе Организации Объединенных Наций, все народы имеют право свободно определять без вмешательства извне свой политический статус и осуществлять свое экономическое, социальное и культурное развитие, и каждое государство обязано уважать это право в соответствии с положениями Устава… Создание суверенного и независимого государства, свободное присоединение к независимому государству или объединение с ним, или установление любого другого политического статуса, свободно определенного народом, являются формами осуществления этим народом права на самоопределение».

Получается, что если волеизъявление населения Запорожской, Херсонской, Луганской и Донецкой областей имело место быть и, представим, что оно действительно было свободным и соответствующим опубликованным результатам, то Россия не нарушала международных договорённостей? Не всё так просто.

Принцип территориальной целостности

У права народов на самоопределение в международном праве есть существенный противовес в лице принципа территориальной целостности. В п.4 ст.2 того же Устава ООН, к которому попыталась обратиться Россия, есть куда более прямая и точно определённая норма взаимоотношений между государствами:

«Все Члены ООН воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или ее применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с Целями Объединенных Наций».

Есть существенная оговорка и в уже упомянутой нами Декларации о принципах международного права 1970 г. Сразу же после упоминания права народов на самоопределение в документе выделена обязательность соблюдения принципа территориальной целостности государств:

В действиях государств «ничто не должно истолковываться как санкционирующее или поощряющее любые действия, которые вели бы к расчленению или к частичному или полному нарушению территориальной целостности или политического единства суверенных и независимых государств, соблюдающих в своих действиях принцип равноправия и самоопределения народов».

Заключительный акт СБСЕ 1975 г., подписанный СССР, приемником которого себя считает Россия, в гл.1, ст.А, п.3 развивал положения о нерушимости границ стран-подписантов:

«Государства-участники рассматривают как нерушимые все границы друг друга, так и границы всех государств в Европе, и поэтому они будут воздерживаться сейчас и в будущем от любых посягательств на эти границы. Они будут, соответственно, воздерживаться также от любых требований или действий, направленных на захват и узурпацию части или всей территории любого государства-участника».

Кто же тогда прав? Как определить, что находится в приоритете, право народов на самоопределение или принцип территориальной целостности? Однозначного ответа на данный вопрос у международного права нет. Противоречие двух правовых норм является одним из главных споров юридической науки сегодня. Но шаги к его разрешению уже сделаны.

Как решить противоречие?

Впервые остро противоречие права народов на самоопределение и принципа территориальной целостности встало в самом начале 1990-х гг. Во время разрушения Югославии у международного сообщества возник вопрос, стоит ли признавать субъектность отделяющихся от Югославии республик – Хорватии, Словении и других. Распад страны сопровождался жестокими гражданскими войнами в Хорватии (Сербская Краина), Боснии и Герцеговине и Косово. В отличие от оккупированных территорий Украины там действительно было жёсткое гражданское противостояние, выливавшееся в невозможность дальнейшего сосуществования регионов с Сербией в рамках одной страны. В итоге лучшие европейские умы правовой мысли пришли к наиболее полному на сегодня толкованию дилеммы «право народов на самоопределение / принцип территориальной целостности». Произошло это в ходе т.н. международного арбитража Роберта Бадинтера 1991 г.

Арбитраж сформулировал три принципа, регулирующие право народа на самоопределение:

1) те, кто ими руководствуется, должны представлять нацию или народ;

2) государство, от которого происходит отделение, должно быть виновным в грубом и продолжающемся нарушении прав этой нации или народа;

3) не должно оставаться никакого другого выхода, по национальному и международному праву, кроме отделения [Pellet, A. The Opinions of the Badinter Arbitration Committee: A Second Breath for the Self-Determination of Peoples / A. Pellet // European Journal of International Law. — 1992. — № 3 (1). – С. 178-185].

Эти же принципы были утверждены как руководящие и американскими юристами Нью-Йоркской коллегии адвокатов [Thawing a Frozen Conflict: Legal Aspects of the Separatist Crisis in Moldova / Special Committee on European Affairs / Ed. by M.A. Meyer [and oth.] // The Record of the Association of the Bar of the City of New York, 2006, Vol. 61, №2: digest of articles / The Association of the Bar of the City of New York; ed. by E. Friedman. – NY, 2006. – С. 196-204]. А США, как известно, является наиболее продвинутой страной с точки зрения прецедентного права.

Каким из этих пунктов соответствуют отторгнутые территории Запорожья, Херсона, «ЛНР» и «ДНР»? Отчасти лишь первому пункту. На всех этих территориях проживают преимущественно украинцы, имеющие своё собственное государство, обеспечивающее реализацию их конституционных прав. Лишь в «ЛДНР» высока доля русскоэтничного населения. Попытка представить население «республик» как неких «новороссов» несостоятельна.

Как бы Россия не пыталась продемонстрировать «нарушение прав» населения территорий «ЛДНР», все доводы Кремля в 2014 г. сводились лишь к ограничениям использования русского языка.  А именно попытке отмены Закона «Об основах государственной языковой политики» 23 февраля 2014 г. И ключевое слово здесь «попытка». Закон продолжал действовать ещё долгое время, а население – спокойно использовать русский язык в обиходе. Да и установление единственного государственного языка титульной нации никак не тянет на «грубое и продолжающееся нарушение прав нации или народа». Не говоря уже о третьем пункте Арбитража.

Таким образом, можно действительно говорить о защите международными правовыми актами права народов на самоопределение. Однако эти же акты куда подробнее и тщательнее прописывают принцип территориальной целостности государств, не дозволяя силам извне влиять и поощрять раздел других государств. На основании юридической практики к. ХХ – начала ХХI в. и выработанных принципов можно говорить, что существует общая презумпция в пользу сохранения территориального status-quo. В противном случае в международной политике будет царить хаос с постоянной фрагментацией государств.